ТЕМА

Jus inter gentes: Крым и запрет на территориальные приобретения в Европе

26 мая 2017 | 09:32 , Камиль Галеев

Почему присоединение Крыма вызвало такой бурный протест всех европейских государств? Система международного права выросла из европейского jus inter gentes, одним из основных принципов которого является запрет на территориальные приобретения в Европе. Этот негласный запрет сложился в конце эпохи Великих географических открытий как результат завоевания мира европейцами. Историк Камиль Галеев напоминает, почему в Европе нового времени почти никто не решался на аннексии территории.


россия-гл

Ни многолетняя поддержка разного рода сепаратистов на постсоветском пространстве, ни даже открытое вторжение в Грузию и провозглашение независимости Абхазии и Южной Осетии не вызвали сколько-нибудь действенного сопротивления со стороны международного сообщества. Так что реакция Запада на присоединение Крыма оказалась неожиданно резкой для многих россиян.

Пытаясь объяснить, почему в цепи событий последних лет только на эти действия Кремля (впервые!) был дан столь жесткий ответ, мы вступаем на скользкую почву. Дело в том, что присоединение Крыма, в действительности, является чрезвычайно серьезным нарушением международного консенсуса относительно принципов территориально целостности государств и права народов на самоопределение — куда более серьезным, чем поддержка непризнанных государств на Кавказе. В современном мире поддержка сепаратистов на территории соседнего государства рассматривается как куда менее тяжкое нарушение, чем формальная аннексия его территории.

Апологеты текущего внешнеполитического курса нередко ссылаются на то, что «Запад» и сам неоднократно нарушал принцип территориальной целостности, когда тот входил в противоречие с правом наций на самоопределение — взять хотя бы провозглашение независимости Косово. Однако эта аналогия попросту некорректна: зеркальной ситуацией было бы отторжение Косово от Сербии и присоединение его к Албании, чего, разумеется, не могло произойти.

россия-1

Если бы Крым был провозглашен независимым государством, приличия были соблюдены, и он пополнил бы список непризнанных территорий, как Северный Кипр, Приднестровье или те же Абхазия с ЮО. Разумеется, он подвергся бы санкциям – как и все вышеперечисленные регионы, но страна-донор непосредственно не пострадала бы, т.к. с формальной точки зрения она лишь поддержала бы волеизъявление местного населения. Прямая же аннексия сопредельной территории подрывает основы европейского баланса сил и поэтому не может остаться без последствий.

Впрочем, то, что Запад отреагировал на ситуацию с Крымом так остро, связано еще с одним обстоятельством, о котором сегодня нельзя сказать прямо из-за требований политической корректности. Система международного права выросла из европейского jus inter gentes, одним из основных принципов которого является запрет на территориальные приобретения в Европе.

Этот негласный запрет сложился в конце эпохи Великих географических открытий как результат завоевания мира европейцами — когда весь остальной мир был объявлен их колониальной собственностью. Открывшаяся возможность решать свои внутренние проблемы за счет неевропейских государств привела к снижению напряженности межгосударственной борьбы на континенте — теперь ее можно было гуманизировать и ввести в легальные рамки.

Общеизвестно, что уже Тордесильясский договор, заключенный непосредственно после открытия Америки, предполагал, что все неевропейские страны являются законной добычей европейцев. Однако гораздо лучшей иллюстрацией европейского отношения к вопросам войны и мира, видимо, являются т. н. «линии дружбы», впервые учрежденные в результате мира в Като-Камбрези между Францией и Испанией.

Условия мирного договора предполагали, что военные действия между Францией и Испанией прекращаются лишь на территории Европы (если точнее — к востоку от Канарских островов и к северу от тропика Рака). Взаимные нападения, совершающиеся вне этого региона не могут стать поводом для объявления войны.

Впоследствии подобные соглашения неоднократно заключались и подтверждались, пока не были отменены или забыты в течение XVIII в. Однако даже будучи формально упразднены, эти правила, согласно которым не только неевропейские державы, но даже и колониальные владения европейцев считаются легальной добычей, по прежнему составляют имплицитную основу международного права.

Этот тезис нетрудно проверить экспериментально — достаточно вторгнуться в соседнюю европейскую страну. Вероятнее всего, что это повлечет за собой серьезные репутационные потери и — потенциально — объединение соседей против нарушителя.

Именно поэтому Пруссия, например, еще до мировых войн приобрела репутацию брутального агрессора, хотя ее завоевания были несопоставимы с приобретениями колониальных держав: последние расширялись за счет стран, не входивших в европейское сообщество. Любопытно также, что особенный ущерб репутации России в европейском общественном мнении был нанесен разделом Польши — европейского государства, в то время как экспансия в Азии или на Кавказе не вызывала никакого морального осуждения.

Однако интереснее всего рассмотреть историю не периферийных держав вроде России или донаполеоновской Пруссии, а признанного мирового гегемона — чем для него оборачивается открытое нарушение означенных принципов.

К концу Тридцатилетней войны Франция была сильнейшей державой в Европе – каждый пятый европеец был подданным французского короля. Неудивительно, что после достижения военного господства на континенте, Людовик XIV решил приступить к пересмотру границ государства. Целый штат юристов, заседавший в специально созданной «Палате воссоединения» (Chambre du Reunion), занимался обоснованием территориальных претензий Франции к соседям. Юристы находили в архивах или фабриковали документы, подтверждавшие права Людовика на сопредельные территории.

Хотя многие из претензий (в частности, на Испанские Нидерланды) выглядели достаточно веско, эта кипучая деятельность не привела к ожидаемому результату — французские аннексии не получили международного признания. Мало того, все закончилось дипломатической изоляцией и возникновением т.н. Великого альянса (Grande Alliance), направленного против французского короля, в результате чего Франция вынуждена была оставить большую часть ранее завоеванных территорий.

Можно ли считать, что европейцы объединились против Франции, т.к. были возмущены французской экспансией как таковой? Это крайне сомнительно – колонизация Квебека или Пондишери, с конфискацией территории у индейцев или тамилов, никогда не вызывала сопоставимой реакции. Любые открытые захваты на европейском континенте – крайне рискованное дело. Именно поэтому Бисмарк, никогда не пользовавшийся репутацией «голубя», выступал категорически против аннексии Эльзаса и Лотарингии после победы во Франко-Прусской войне. Он предполагал, что объединенная Германия не только безнадежно испортит этим свою репутацию в Европе, но и получит себе в лице побежденной Франции врага навсегда. Последующие события только подтвердили его правоту.

 Толкователь



Комментировать статью
Автор*:
Текст*:
Доступно для ввода 800 символов
Проверка*:
 

также читайте

по теме

фототема (архивное фото)

© фото: .

photo by Jill Greenberg

   
новости   |   архив   |   фототема   |   редакция   |   RSS

© 2005 - 2007 «ТЕМА»
Перепечатка материалов в полном и сокращенном виде - только с письменного разрешения.
Для интернет-изданий - без ограничений при обязательном условии: указание имени и адреса нашего ресурса (гиперссылка).

Код нашей кнопки: